Впервые опубликовано на сайте rubicon.kz 15 апреля 2016 года.
Продолжение Часть 3.
Нора Бекмаханова: Не сотвори себе кумира.
Римляне древних веков имели очень слабые потребности и очень сильный идеал. Этот идеал – Величие Рима – абсолютно господствовал над всеми душами, и каждый гражданин готов был пожертвовать для него своей семьей, своим состоянием и своей жизнью. Когда Рим сделался центром вселенной, самым богатым в мире городом, он наводнился иностранцами, пришедшими со всех стран, и которым, в конце концов, даны были права гражданства. Требуя для себя только наслаждения роскошью, они очень мало интересовались своей славой. Великий город сделался громадным постоялым двором, но это не был уже больше Рим. Он казался еще живущим, когда варвары явились у его ворот, но душа его уже давно была мертва».
Книга Г. Лебона была написана 120 лет назад, но его прогноз кажется сегодня особенно современным и актуальным. Европе как когда-то блистательному Риму предстоит превратиться в «громадный постоялый двор» и понести ощутимые духовные потери.
Сегодня Европа очень напоминает древний Рим. Европейский этнос вступил в эпоху разложения. За великолепным европейским фасадом таятся стрессы, самоубийства, душевные болезни, страх смерти, разврат, употребление наркотиков и алкоголизм, изнасилования, педофилия, гомосексуализм, рост венерических заболеваний, разрушение семьи, повышение уровня смертности – этот список можно продолжать бесконечно долго. Взаимная любовь и доверие друг к другу исчезли. Женщины не хотят рожать детей и институт семьи разрушается. За толерантностью, терпимостью и уважением к другим культурам таится панический перед ними страх. О разложении Европы говорит повсеместная подмена национальности гражданством – подмена, не снимающая ни одной национальной проблемы в Европе. Лозунг «уважай страну, куда приехал, или уезжай!» считается фашистским и тут же пресекается, чтобы не возбуждать ответного на него негодования.
Принято считать, что иммигранты пополняют население европейских стран и при этом ассимилируются и становятся европейцами. Это далеко не так. Брачные союзы мусульман с не мусульманами запрещены и не приветствуются. Исламские общины в Европе не подвержены никакому европейскому воздействию. Напротив, они все громче провозглашают призывы «установить ислам в безбожной Европе». На улицах Лондона, Парижа, Женевы сотни молодых мусульман открыто выступают против стран, приютивших их родителей. Несовершенное законодательство западных стран не позволяет заставить замолчать радикально настроенных проповедников. Исламом стал заполняться и вакуум духовности в европейском обществе. Все больше французов принимают ислам. 10 лет назад во Франции их было до 300 тысяч.
Ю. Н. Голубчиков и Р. А. Мнацакян десять лет назад выполнили работу по исследованию ислама в Европе. Это был совместный проект МГУ им. Ломоносова и Центрально-Европейского Университета в Будапеште. Он был частью программы ООН по окружающей среде. Очень любопытно познакомиться с их выводами.
В 1993 году директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете С. Хантингтон в своей статье «Столкновение цивилизаций» выстраивает систему новых угроз западной цивилизации со стороны семи потенциальных цивилизаций (1. Славяноправославной, 2. Конфуцианско-китайской, 3. Японской, 4. Исламской, 5. Индуистской, 6. Латиноамериканской, 7. Африканской).
Различие между обозначенными Хантингтоном цивилизациями и Западом были объявлены самыми фундаментальными, межрасовыми, восходящими к самой заре человеческой истории. Когда приходят в столкновение народы одной и той же расы и религии, то после ожесточенных войн вновь проявляется их родственность. Народы смешиваются и вновь начинают понимать друг друга. Когда «войну миров» ведут расово и этнически чуждые друг другу народы. Она может вестись до полного истребления одного другим.
Линии межцивилизационных расколов должны будут, по концепции Хантингтона, уже в ближайшем будущем стать линиями новых самых кровопролитных фронтов. Одна из таких линий «обводит» исламский мир, полумесяцем раскинувшийся на пространстве между Северной Африкой и Средней Азией. Хантингтон уже в ближайшие десятилетия предрекает грандиозный конфликт между христианской и мусульманской цивилизациями. Эта конфронтация уже проявилась целой серией конфликтов между албанцами и сербами, болгарами и турками на Балканах, арабами и евреями на Ближнем Востоке, пакистанцами и индусами, мусульманами и буддистами в Бирме и Индонезии, мусульманами и политиками на Филиппинах.
Голубчиков Ю. Н. и Р. А. Мнацакян отметили, что значимость теории Хантингтона сравнительно невелика. А может быть, они ее недооценили. Но именно эта статья была очень широко разрекламирована, а сам автор приобрел мировую известность.
Теория Хантингтона легла в основу новой военной доктрины США. Новый гигантский военный бюджет требовал своего оправдания. Значит, нужен был образ врага. На его роль последовательно выдвигались Афганистан, Иран, Северная Корея, террористы, Россия. На роль главной опасности все чаще выдвигается теперь война «всех цивилизаций против всех». Представляемые американскими военными аналитиками на основе теории Хантингтона картины столкновений и крушений цивилизаций прокручиваются синхронно с голливудскими картинами стихийных и военных «катастроф будущего».
Эта тематика не одного десятка фильмов на эту тему и не создается ли впечатление, что Америка пытается примерить на себя роль «спасителя цивилизаций» в мировом масштабе?
В период между двумя мировыми войнами евразийскую концепцию русской истории разрабатывали около 100 русских ученых. Мир Евразии в их представлении не соотносится ни с расположенной к западу от него Европой, ни с лежащей южнее Азией. Он должен быть отделяем от них. И одновременно Россия и Европа и Азия – синтез двух континентов. История России рассматривалась евразийцами в свете такой истории Евразии.
Обширные равнины Евразии в значительной мере предопределили масштаб Российского государства. Объединение в единое государство для всех населяющих этот мир народов оказалось в конечном итоге выгоднее разъединения. Государство на этом пространстве для всех евразийских этносов становилось выше национальной идеи. Оно строилось на наднациональном фундаменте и было в равной степени русское, татарское, бурятское, башкирское и т. д. С этим в значительной степени связана условность этнических границ на евразийском пространстве.
Вся история Евразии, согласно евразийской концепции, есть последовательный, поразительный по закономерности ряд сменяющих друг друга форм организации евразийского пространства. Единая многонациональная страна с государствообразующим народом циклически сменялась раздробленной системой этнически более или менее однородных государств. Затем эта раздробленная система государств вновь сливалась в единую страну. Исторический процесс на этом пространстве шел путем ритмичного чередования единой государственности и системы государств.
Вот как выглядит схема периодической ритмичности государственнообразующего процесса по Г. В. Вернадскому (1927 г.):
I. Единая государственность (Скифская держава)
б) Система государств (сарматы, готы)II. а) Единая государственность (Гуннская империя)
б) Система государств (авары, хазары, камские булгары, Русь,
печенеги, половцы).III. Единая государственность (Монгольская империя)
б) Система государств – первая ступень распада Монгольской
державы (Золотая Орда, Джагатай, Персия, Китай).в) Система государств- вторая ступень распада Монгольской державы
(Литва, Русь, Казань, Крым, киргизы, узбеки, ойраты – монголы).IV. Единая государственность (Российская империя – Союз Советских
республик).Евразийское пространство то собиралось воедино скифами, гуннами, хазарами, монголами, славянами, советскими коммунистами, то распадалось. Победив Орду, и начав великое движение на восток, русские создали державу, ставшую как преемницей ее грандиозных евроазиатских предшественников – Тюркского каганата VI-VII веков и монгольской империи XIII-XIV веков. Евразийцы первыми возвысили свой голос против изображения русской истории, как «серии покорений» в процессе силового создания империи, так и представление о 200-летнем смертельном татаро-монгольском иге. Они рассматривали историю Евразии, как систему динамичных и сложных формирований, единого супер-этноса и его распада.
Самой устойчивой формой единой государственности в условиях Евразии была военная империя. «Таковы были,– указывает Г. В. Вернадский,– державы скифские, гуннская, монгольская, таково московское царство и всероссийская империя». С распадом империй их осколки вступали в периоды интенсивной конфронтации и противоборства и именно тогда начинались главные проблемы этого пространства.
«Фундаментальная необходимость, которая направила русский народ на восток, кроется глубоко в истории, ее нелегко свести в какой-то параграф. Это совсем не «империализм» и не проявление мелких политических честолюбий российских государственных деятелей. В конечном счете, может быть, это неоспоримая логика географии, которая лежит в основе всей истории»,– писал Г. В. Вернадский.
На пространстве Евразии сформировался евразийский супер-этнос, включивший в себя целый ряд этносов. Государствообразующим в нем выступил русский народ. Философ Г. Флоровский писал, что в советской действительности, из-под интернационалистической декорации, евразийцы впервые увидели «стихийное национальное своеобразие и неевропейское, полуазиатское лицо России-Евразии». Они разглядели «настоящую русско-туранскую Россию-Евразию… И встает над Россией тень великого Чингизхана, объединителя Евразии».
И хотя построения и идеи евразийской школы говорят о далеком прошлом, звучат они очень современно. Как отмечает академик А. С. Панарин, в России был поставлен эксперимент всемирно-исторического значения. Он касался возможностей устойчивого синтеза народов, принадлежащих к разным цивилизационным традициям, но обреченных историй и географий на совместное проживание. Этот эксперимент для своего времени в целом удался, что обеспечило цивилизационную и геополитическую стабильность в масштабах шестой части земного шара. Сегодня в мире активно действуют силы, готовые перечеркнуть этот опыт и взять на вооружение теорию «конфликта цивилизаций» Хантингтона. Разыгрывается новое противопоставление славяно-православного и тюрко-мусульманского начал. Речь идет о судьбе принципа, имеющего глобальное значение. Если постсоветское пространство, а затем и пространство самой Российской Федерации будут окончательно расколоты под предлогом этно-конфессиональной несовместимости мусульман и не мусульман, это будет означать стратегический проигрыш для всей земной цивилизации в целом.