Впервые опубликовано на сайте rubicon.kz 09 июля 2016
Нора Бекмаханова: Это было – это есть?

Мы знаем, что «сон Разума рождает чудовищ», но XVIII век никак не назовешь сонным, а скорее предвестником огромных перемен. Не странно ли, что именно он породил тему «ночной» или «темной» стороны души? Как разгадать этот поворот культурного сознания?

Как и каждая великая эпоха, наступившая за Средними веками, Новое время открыло для себя Человека. Для него Человек уже не звено в хитросплетениях Космоса (для античности), и не ступень в иерархии земного и небесного (как для средневековья), а высшая ценность и «квинтэссенция» бытия. И может быть, самое главное – единственная безусловная ценность. Двойственность, противоречивость такого человеколюбия (если ты высшая и единственная ценность мира, то ты ответственен за весь мир, в том числе и за все его зло) – была глубоко прочувствована уже в канун Нового времени.

Как бы осваивая открытую ими эту особенность бытия, Новое время спешит проверить сущность Человека в своих книгах. Великие литературные герои этой эпохи оказываются в определенном смысле постоянной точкой отсчета в мире, который утратил устойчивость и с бесконечным разнообразием меняет свои параметры. Вспомним Робинзона, доказавшего, что человек может быть организующим центром космоса, вспомним гигантов Рабле, олицетворяющих проснувшуюся и утверждающую свои естественные права материю. Здесь перед нами «топология» человечности: обстоятельства сжимают, растягивают и перекручивают ее природу, но само ядро, сущность человека, остается нерушимым. Разумный и свободный индивидуум не только умеет выстоять в хаосе бытия, но и привносит в него мощный фермент человечности. Не случайно почти все герои Новой литературы – путешественники, странники, которые проходят свои лабиринты жизни, они открывают для себя чужой мир и открывают себя миру. Этим героям есть за что сражаться. Кризис XVIII века поставил вопрос не просто о человечности мира, а о человечности самого человека.

Романтики первыми обнаружили, что казавшееся раньше неделимым атомом человечности, «индивидуумом», на деле есть сложная структура, которая стремится уравновесить разнородные, а то и враждебные силы. Наше «я» – лишь элемент этой системы, и даже само «я» может распадаться на враждующие части. Человек-атом, движущийся в бесконечности пространства и вступающий в творческие сплетения с другими атомами, мало-помалу уступает место человеку-процессу, который еще только ищет себя и не знает заранее, что найдет. А это одно из основных положений лабиринта, которое каждый писатель открывает по-своему. В культуру Нового времени входит идея Истории.

Очень показательно в этом отношении творчество Э. Т. А. Гофмана, который описывал расслоения человека, утрату «естественной простоты». На самых разных путях искал писатель утраченную полноту человечности. Темное начало в мире (и главное – в самом себе) не играет с человеком, а всерьез намеревается его уничтожить. Среди заслуг Гофмана – открытия инфернальной стороны в мещанской мирной усредненности, в обычном, среднем человеке.

Но где художник почти бессилен – так это в оковах общества. Здесь его магическая формула «Союз с тьмой ради победы света» не нужна, ибо союз с «силами ночи» совсем на иных основаниях уже заключили другие. Самому Гофману приходилось быть и гонимым художником-аутсайдером, и государственным чиновником, неудачливым в борьбе с беззаконием. Поэтому его творчество, касаясь этой стороны бытия, теряет даже тот иронический оптимизм, который связан с другими темами. Создается впечатление, что борьба за спасение «ночного» ради «дневного» здесь уже закончена и художнику остается место лишь в подполье.

Перешагнем в век ХХ. Франц Фюман – известный немецкий писатель. Биография Фюмана – характерная биография многих из его поколения. Родившийся в 1922 году в обеспеченной буржуазной семье, обосновавшийся в Богемии, где издавна соседствовали чехи и немцы, молодой Фюман с детства слышал дома полные восторга и самых разных надежд рассказы о «великом рейхе».

Оккупация Чехословакии в результате мюнхенского сговора несколько умерила восторги по поводу изобилия в третьем рейхе, поставив судетских немцев перед жестокой необходимостью работать на уже неотвратимую войну, но мало что изменила в их общих настроениях. Подобно тысяча молодых людей в Германии, Фюман воспитывался на материале, который поставляла, рассчитывая на восприимчивые и неискушенные умы, шовинистическая, нацистская пропаганда, и, конечно же, принимая умело преподносившуюся демагогию за чистую монету. Когда началась война, он пошел добровольцем на фронт, воевал в составе роты связи на территории СССР и в Греции.

Тема духовного перелома, обретения нового пути, освобождения от коварного и жестокого колдовства, тема осознания собственной ответственности не только за себя, но и за свой народ – одна из основных черт творчества Фюмана. Для писателя перелом – это не только результат, но и процесс, который определяется невидимыми, почти неуловимыми изменениями в мироощущении, исподволь подводящими к резкому качественному сдвигу. Необходимо нащупать эту узловую точку отсчета, выявить те социальные и исторические детерминанты, которые в какой-то момент начинают решающим образом определять поведение человека. Он хочет понять, что происходило в душе человека, мыслившего «по-фашистски». Почему прятались в укромный угол сознания тревожные вопросы, и рождалась особая недобросовестность мысли, начинавшаяся с одиночных уступок лжи и постепенно полностью отдававшая разум на откуп высокопарной демагогии. Поэтому вопрос, почему нацизм производил такое «околдовывавшее» действие на людей, неразрывно связан для Фюмана с другим вопросом – какова доля его личной ответственности и вины за происходящее в Германии. «Фашизм – это не только то, что где-то дым пахнет человеческим мясом, но и то, что стоящие у газовых печей заменяемы». В этом для него самое страшное проявление фашизма – люди, как взаимозаменяемые детали одной машины, всегда готовые исполнить, не рассуждая, любой приказ. Какой – это не так уже важно, важна лишь потенциальная готовность к его исполнению, вырастающая на развалинах личности.

Если не всегда срабатывал тщательно отлаженный нацистский механизм подчинения, то где, когда начинался компромисс с собственной совестью, предательство по отношению к самому себе? Почему для многих внутреннее неприятие фашизма так и не выливалось в открытую борьбу с ним? Почему они так и оставались в пределах вопроса «что я могу». Ведь, если внешне жизнь человека развивается по прямой, его биография, тем не менее, – это сумма огромного количества «открытых точек», тех поворотных моментов, в которых намечается некий выбор, осознаются другие пути, подобно множеству автобусных маршрутов, расходящихся из одного и того же пункта. Такая многовариантность человеческого бытия, переплетение в жизни разных, подчас противоположных возможностей, между которыми необходимо выбрать, становящуюся в результате этого действительностью, ответственность за свой выбор и формируют личность, этот внутренний процесс и определяет привычные слова «человек меняется», определяет и его «лабиринт жизни».

Такой точкой отсчета в переломе писателя стало одно событие. «Это происходило году в 1943, летом, в Вене, я увлекся тогда поэтом Рильке, кинохроника показывала кадры, снятые в концентрационном лагере: трое заключенных с шестиконечной звездой – они, видно, стояли в середине цепи – медленно передавали друг другу камни… Диктор сказал, что вот, мол, евреи работают первый раз в жизни, это видно по стремительности их движений, и публика покатилась от хохота, а я оцепенел, потому что на экране были умирающие, которые из последних сил протягивали руки, и брали камни из рук умирающих, и передавали их в руки других умирающих. Это был австрийский хохот, хохот моей родины. Боль за Германию – горечь, боль за Австрию – отчаяние», – так писал Фюман.

Сегодня в мировой литературе существует огромное множество книг, посвященных теме фашизма. По существу, А. Гитлер поставил себе особую цель – создание новой религии, влияние которой привело ко Второй мировой войне и многомиллионным кровавым жертвам. Нацистской идеологии не удалось создать четко определенной религиозной системы, но была создана своего рода эрзац-религия, представляющая собой эклектический конгломерат древнегерманской мифологии, средневековой мистики и собственных мистерий культа нордической расы и крови. Такого рода эрзац-религия далеко не безобидна, ибо на практике она обернулась потоками крови и страданиями миллионов людей. Целью мистических мотивов расизма в его фашистском варианте было «разбудить древние инстинкты звериной вражды и беспощадности ко всем чужим» для того, чтобы в конечном счете установить мировое господство германского империализма.

Одним из таких мифов является расовая теория. «Сегодня возрождается новая вера: «Миф крови… Нордическая кровь представляет мистическую святыню, которая исключает старое таинство». На практике отсюда следовал конкретный рецепт: для установления мирового господства «Арийской расы», «расы белокурых бестий» необходимо истребить «низшие расы», поработить «неполноценные» народы, что привело к неслыханному истреблению миллионов людей разных национальностей. Согласно замыслам главарей фашистского рейха, необходимо создать высший класс, который должен господствовать в мире столетия. Будущий тысячелетний рейх мыслился по образцу древних сообществ, где «арийская раса», составляющая 5-10% всего населения будет господствовать над остальными народами, принуждать оставшихся на правах рабов к работе.

В фашистском рейхе культивировался мистицизм, для того, чтобы создать нечто, похожее на новую религию, основанную на древнегерманской мифологии. Фюрера притягивала только власть, а вера в «Провидение» и «Предназначение» была только отражением его собственного понимания природы. Гитлер использовал духовную и эмоциональную стороны человеческой жизни для достижения и осуществления власти. Нацистский режим, как никакой другой, большое значение придавал психологическому фактору в политике. Участие в сборищах, где Гитлер выступал с речами, сводилось не столько к изложению аргументов, сколько к эмоциональному воздействию. Его способность влиять на толпу одни приравнивали к искусству оккультизма африканских чародеев или азиатских шаманов, другие же приписывали ему качества медиума и гипнотизера.

Гитлер, как никто до него, понял, чего можно достигнуть, соединяя пропаганду мистицизма и оккультизма, различного рода суеверий, предрассудков, особенно расовых, с массовым террором. Гитлер превратил себя в культовую фигуру. В немецких спальнях висели фотографии фюрера, и немцы свято верили в то, что благодаря этому в их дом не попадет бомба во время бомбежки.

В политических расчетах фюрером умело использовалась иррациональная сторона человеческой психики. А замыслы у него были одновременно и грандиозными и фантастическими – создать мощную мировую империю, охватывающую плодородные евроазиатские земли, путем биологической селекции «вырастить» новую элиту и целые народы превратить в рабов. Отсюда вытекает идея «народа господ», состоящего из сверхчеловеков, тогда как подчиненные, малоценные народы – это «недочеловеки». Для их уничтожения были созданы специальные отряды СС, члены которых были воспитаны в духе фанатизма новой религии. Они получали подготовку, формирующую у них беспрекословное, слепое послушание, культ силы и жестокости, абсолютную бесчеловечность.

Фашистское тоталитарное государство было построено как огромная и страшная система духовного и физического подавления трудовых слоев общества, всех демократически настроенных граждан. Прекрасно работала система всеобщего доносительства. Фашисты создали специфическую систему тотального контроля за всеми сферами жизни людей. Во всей структуре нацистской партии, ее ячейках и государственном аппарате принципы фюрерства привели к установлению абсолютного и полного подчинения, зависимости и ответственности по отношению к вышестоящим и прежде всего – к фюреру.

Эсэсовцы воспитывались в духе беспрекословного выполнения любого, даже противоречащего элементарным принципам логики и этики, приказа командира. Это служило способом исключения любого критицизма и абсолютного избавления от гуманных чувств. Они не имели ни малейшего сомнения в том, что уничтожение невинных жертв – женщин, детей, стариков – является железным правилом их поведения. Законом был каждый приказ Гитлера и назначенных им командиров и прежде всего воле Адольфа Гитлера.

Очень интересна в этом отношении книга К. Мочарского, бывшего солдата Армии Крайовой, который провел 225 дней в одной камере с Ю. Штроопом, бывшим группенфюрером СС и генерал-лейтенантом СС. В 1952 году Штрооп по решению польского суда был повешен. В книге и рассматривается проблема превращения нормального человека в фанатичного палача. К. Мочарский написал книгу «Беседы с палачом», когда вышел на свободу. Цель этих «Бесед» состоит в следующем: ответить себе на вопрос, какие (исторический, психологический и социальный) механизмы привели часть немцев к объединению человекоубийц, которые управляли рейхом и стремились установить свой порядок в Европе и мире? Конкретно же речь идет о том, чтобы на примере жизни Юргена Штроопа выяснить обстоятельства, приведшие к зарождению и победе фашистского движения. А также получить ответы на вопросы: как формировались у сторонника фашизма соответствующие ценности и восприятие социального мира? Каким образом функционирует индивид в созданной нацистами системе? В этом плане Штрооп представляет собой типичную фигуру, так как он руководил ликвидацией Варшавского гетто.

Биография Штроопа совершенно типична для функционеров фашистской системы. Он родился в 1895 году в мелкобуржуазной семье: отец – старший вахмистр полиции, суровый человек, ценящий солдатскую доблесть; мать делила свое время между фанатичными молитвами и планами социальной карьеры своего сына. Именно она сформировала у него принципы абсолютного послушания авторитету, убеждение, что мораль на стороне сильнейшего всегда, ненависть по всему чужому, веру в то, что чужое не может возникнуть на народной почве и управляется темными силами извне. Знакомая рационал конструкция «объективного врага», уже укорененная в народном сознании. Ю. Штрооп до конца жизни повторял, что «порядок прежде всего», он жаждал авторитета, который помогал бы ему подавить страх перед собственной самостоятельностью. Оправдание своей деятельности он находил в том, что «истинные ценности» (вождь, народ) подвергались опасности в силу действий тайных заговоров – левых, коммунистических, сионистских, католических, капиталистических и масонских, и их надо защищать, невзирая ни на что. Позднее эти черты исследователи определят как важные составляющие так называемой «авторитарной личности». Их носителями были подсудимые на Нюрнбергском процессе, такие как Гесс, Эйхман, сам Гитлер и тысячи других.

В. С. Поликарпов и В. А. Поликарпова, в своей книге, посвященной исследованию современного феномена человека, дают очень подробный анализ истоков деструкции сознания, который привел к рождению фашизма в Германии, Италии, Испании. Это был международный размах в определении новой духовной болезни, охватившей не один миллион человек.

Несомненно, что авторитарная личность ищет свое осуществление в тоталитарных движениях и структурах, однако для этого необходимы еще благоприятные социальные и политические условия. Склонность к фашизму появляется там, где средние, мелкобуржуазные слои попадают в тяжелое положение, вызванное социальным кризисом. С одной стороны, их страшит перспектива необходимой демократизации общественной жизни, а так же неминуемые при этом кардинальные преобразования общественных структур, и вместе с тем они жаждут собственного успеха. С другой стороны, они понимают, что отсутствие каких-либо преобразований может привести к революционной ситуации, поэтому избирают консервативную программу, осуществляемую революционными методами, тем более, что они возбуждены народно-романтическими и «социалистическими» лозунгами. Уже создан миф о фюрере, как о спасителе нации. Сила нового общественного строя состоит в единстве народа, организованного вокруг фюрера (найденный авторитет) против внешних врагов (если народ является мистическим единством, то только чужие заговоры могут подвергать сомнению единство во главе с фюрером). Иными словами, сила этого тоталитарного строя основана на слабости его отдельных граждан, на их рабстве, страхе, индивиды же, склонные к самостоятельным действиям и инакомыслию, рано или поздно будут репрессированы.

Продолжение